Селения нового типа — «деревни»

Появляются селения нового типа — «деревни», село оттесняется на второй нлан^ сохраняя свое значение сельского поселения, где пребывают помещики, органы власти, церковь. А. И. Ни­китский, изучавший историю Новгородской земли, видел здесь господство «сел» и потому называет «села» новгородским типом сельского поселения; ему на смену пришла деревня — тип кре­стьянских селений московского времени.310 У Никитского, как мы видим, история сельских поселений — «села» и «деревни» — изме­няется очень схематично, без необходимого глубокого уяснения этого процесса в зависимости от времени и места.

Основной материал источников — акты Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. - А. И. Никитским оставлен в стороне. Он не уяснил, что появлению деревень в Северо-Восточной Руси пред­шествовал период накопления земледельцами опыта но освоению лесов и огромный труд по превращению целинных лесных участ­ков в нолевую пашенную землю. Внимательно читая новгородские документы — летописи и акты, — близко знакомясь с писцовыми книгами, А. И. Никитский все же уловил, что «деревня» пришла и Новгородскую землю с усилением связей с Москвой; он зорко подметил позднее появление здесь наименования «деревня» и вытеснение сел деревнями.

С возражением А. И. Никитскому но вопросу о смене сел де­ревнями выступил В. Н. Вернадский.311 Изучая материалы только о четырех южных погостах Обонежской пятины в сохранившихся отрывках писцовой книги, В. Н. Вернадский нашел, что все имеющиеся там селения— «деревни», и притом очень небольшие, с сельским хозяйством невысокого уровня, в которых малодоход-ность земледелия искупалась промыслами — охотой. Такие «де­ревни» не могли вытеснять сел, считает В. Н. Вернадский; он пишет, что «материал но Обонежским погостам опрокидывает схему А. И. Никитского. Деревня как тип крестьянского поселе­ния не только преобладала, но была „исключительной" формой поселения в погостах Обонежья уже в новгородское время, и нет никаких намеков па то, чтобы ей предшествовали в Обонежье села».312

В этой части аргументации В. Н. Вернадского допущена серь­езная ошибка. В. Н. Вернадский внимательно занимался этими Обонежекими погостами по материалам НПК,313 по пренебрег актовым материалом. Действительно, нет прямых указаний на существование сел в изученных В. Н. Вернадским погостах Обо-нежья в новгородское время, но их нет только потому, что об этих четырех погостах вообще нет иного материала, кроме как в пис­цовых книгах Обонежской пятины. Стоит только пошире ознако­миться с материалами по истории Обонежья, выйти за пределы упомянутых четырех погостов и привлечь шире материалы по Обонежской пятине, как станет совершенно ясным, что новгород­ские источники очень много говорят о селах в Новгородской земле (в частности, в Обонежской пятине) в XIII—XV вв. и, вопреки мнению В. Н. Вернадского, показывают, что до появления НПК наименование «деревня» здесь почти не встречалось. Об этом прямо свидетельствует проведенное нами сравнительное изучение рядной Федора Акинфова и соответствующих мест из НПК 1495—1505 гг.

Ошибочность утверждений В. Н. Вернадского хорошо видна и из новгородского актового материала, как он ни отрывочен. Про­следим его. Откупная на суд в Обонежье знает там лишь «села»;314 в духовных Остафия Ананьевича и Федора Остафье-нича перечислены земельные владения в разных пятинах Новго­родской земли — в Шенкурье и в Кокшеньге, в них указано на владение «селами», а не «деревнями». «А доколе сын мой иодро-стет, а дотоле ездит но моим селам брат мой Грнгорей», — запи­сано в духовной Остафия Ананьевича;315 то же и в духовной нов­городского посадника Ивана Лукинича, землевладельца Обонеж­ской пятины.316 В разобранной нами рядной Федора Акинфовича указывается на владение им «селом Навещалци на Вишере» в Обонежской пятине. Указания именно на села, а не на деревни в Новгородской земле имеются в актах всех районов Новгород­ской земли, в том числе и в актах Обонежья.317 То, что деревня пришла на смену селу в изучаемое нами время и вытеснила села, в равной мере справедливо для Северо-Восточной Руси и для Нов­городской земли.

Возражая А. И. Никитскому, В. Н. Вернадский вступает в ре­шительное противоречие с показаниями документов. Одновре­менно с возражениями А. И. Никитскому В. Н. Вернадский проводит свое особое различие между деревней п селом как раз­ными типами сельских поселений. Селения южных Обонежскпх погостов он выдает за типичные деревни (название «село» и не встречалось в Обонежье, утверждает он!) и сам этот район — типичный «деревенский» район. Произвольно избирая то, что оп­равдывает его точку зрения, В. Н. Вернадский выбрал в качестве типичного уже «сельского» района Врудский погост Вотской пя­тины. Взят район с крупными поселениями, за многими из кото­рых и в НПК сохранилось старое название «село». Здесь, в Вруд-ском погосте, большая запашка, большие сенные покосы, высоко развитое земледелие, натуральный оброк взимается зерновыми и продукцией скотоводства. Денежная форма оброка не находит места. В. Н. Вернадский указывает на то, что и природные усло­вия (почва, сенные луга) Врудского района таковы, что успешное развитие сельского хозяйства здесь естественно. Но главное, на что В. Н. Вернадский обращает внимание читателя, — это то, что «Врудский район—край больших сел: 88% его населения живет в селах или сельцах н только 12% в деревнях».318 В. Н. Вернад­ский ошибочно определяет время появления наименования «де­ревня» для сельских поселений Новгородской земли, он ошибается и в характеристике деревень. Актовый материал XIV—XV вв. Новгородской земли, дошедший в нескольких сотнях номеров, именовал сельские поселения лишь «селами».319 Название «де­ревня» в письменные источники принесено в Новгород составите­лями НПК. В. Н. Вернадский, ограничив свои наблюдения лишь несколькими (из многих сотен) погостами разных пятин, не уяснил истинного различия между селом и деревней, вкладывав шегоея и эти слова современниками и составителями НПК. По следним пришлось решать, за какими из новгородских сельских поселений следует оставить обычно употреблявшееся в новгород­ском актовом материале наименование «село», а какие следует считать и именовать деревнями. Селами в НПК поименованы бо­лее многолюдные сельские поселения; в селах преимущественно были центры владельческих хозяйств; название сел удержалось и за теми селениями, в которых была церковь и жил церковный причт. В таких селах были непашенные люди, занимавшиеся промыслами, ремесленники, торговые люди, здесь происходили и торги.320 Удержалось старое наименование и за некоторыми мно­голюдными селами.321 Как видим, среди огромного количества описанных в НПК поистине крестьянских земледельческих селе­ний те, за которыми было оставлено старое наименование «сел», оказываются менее всего отвечающими характеру чисто земле­дельческих

Еще более ошибочна у В. Н. Вернадского характеристика де­ревни. Летописные записи и актовый материал Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. с достаточной определенностью показали свойства «деревень» как нового типа сельского поселения. Ясно очерчен чисто земледельческий характер деревень; комплекс ма­териалов в актах XTV—XV вв. о деревнях, пустошах и починках, показывая преемственную связь между ними, убеждает, что осно­вою деревень являлись именно тщательно разработанные пахот­ные угодья — поля: в починках это угодья в начальной стадии разработки, в деревнях они в полной силе и ими совместно с дру­гими угодьями определялся облпк деревни, а в опустевших дерев­нях, в пустошах, это уже оставленное, но еще ценное пахотное угодье. Наличие полей, т. е. достаточных по размеру участков нолевой пашенной земли, регулярно обрабатываемой и постоянно используемой для посева зерновых хлебов и других хозяйствен­ных растений, было обязательным признаком деревень. Паровое нашейное земледелие, с закреплением которого связывалось появ­ление деревень, тесно увязывалось со скотоводством, а отсюда и наличие в каждой деревне, кроме полей, сенных угодий, выгонов для пастьбы скота и лесных угодий, естественных и обязатель­ных в лесной стороне; они являлись признаками и тех деревень, какие мы знаем но актам XIV—XV вв. Северо-Восточной Русп; такой же выступает и новгородская деревня в НПК.

Актовый материал XIV—XV вв., представляющий преимуще­ственно сделки между землевладельцами по земельным вопросам, по своему характеру таков, что в нем напрасно искать сведений о земледельческих крестьянских хозяйствах, а значит — и доста­точно полных сведений о деревнях. Писцовые же книги Новго­родской земли развертывают этот материал о деревнях в конкрет­ных, ясных указаниях на трехполье, на размер посева зерновых хлебов в каждой деревне, на размер сенных покосов и т. п. Изу­чающий НПК находит такие данные о многих десятках тысяч деревень, описанных в этих документах, именно о всех, без единого пропуска.322 Рядом можно встретить сведения и о пустошах — запустевших деревнях, — обычно сопровождаемые пояснением о том, как используются имеющиеся в них пахотные земли; ука­заны и починки, в которых еще нет настоящей пашни и потому они еще не деревни. Облик деревни, вырисовывавшийся перед нами в глухих, отрывочных данных актового материала Северо-восточной Руси, конкретно показан здесь в писцовых книгах Нов­городской земли; подан в массовом цифровом материале о всех сторонах хозяйственной жизни деревень рядом с именами их соз­дателей и хозяев — земледельцев-крестьян. Деревня выступает перед нами как комплекс крестьянских земледельческих хозяйств с освоенными и разработанными земельными угодьями. Труд зем­ледельцев - крестьянских семей, живших во дворах, которые со­ставляют деревню, — является основой каждой деревни: их тру­дом созданы эти деревни, их трудовой деятельностью наполнялась всегда жизнь деревни, ею определяется и облик этих сельских поселений.

В Новгородской земле в те же ХШ-XV вв. в связи с разви­тием земледелия шло освоение лесных массивов под нолевое на-игенное земледелие, происходило строительство сельских поселе­ний— деревень, точно таких же, как и в Северо-Восточной Руси. НПК подвели итог этой созидательной трудовой деятельности земледельцев-крестьян Новгородской земли.

Материал о сельскохозяйственном производстве особенно ску­ден в XIV —XV вв. Прямых высказываний о нем совершенно нет. Успехи в развитии сельского хозяйства и переход к нолевому па­шенному земледелию внесли важные перемены в быт земледель­це» лесной полосы Северо-Восточной и Северо-Западной Руси. Появление полей вместе с другими сельскохозяйственными уго­дьями изменило облик земледельческих селений–возникли «де­ревни». В условиях скудости сведений о сельском хозяйстве мате­риал о деревнях, о пустошах и починках в актах XIV—XV вн. служит косвенным, но убедительным свидетельством о широком повсеместном распространении полевого пашенного земледелия (паровой системы) в Северо-Восточной Руси в это время.