Сельское строительство

Обширна территория, на которой раскинулись эти деревни и велось сельское строительство в Северо-Восточной Руси: начи­ная с района Устюга Великого, она охватывает бывшие княже­ства Кубенское, Вологодское, Белозерское, Костромское, Ярос­лавское, Галичское, земли Центра, кончая на юге Рязанской землей. Пестра рисуемая актами картина, трудно уловима эта множественность сельских поселений. В отношении Новгородской земли все описано в систематизированном виде в писцовых кни­гах, но, к сожалению, от земель-княжеств Северо-Восточной Руси такие писцовые книги до нас не дошли. Историко-географическое изучение актового материала XIV—начала XVI в. только на­чалось.

С большим запозданием слово «деревня» появляется в доку­ментах Новгородской и Псковской земли.289 В новгородских до­кументах до второй четверти XV в., а в псковских до XVT в. употребляется слово «село», как единое понятие, охватывающее все виды сельских поселений. Селами называются разного харак­тера поселения на Севере Новгородской земли: в Поморье, в Обонежье — поселения местных аборигенов-охотников, рыболо­вов, промышлявших морским зверем.290 В большинстве этих се­лений пет и намека на земледелие, некоторые занимаются ското­водством. В документах как села указываются и определенно про­мысловые поселения; и, наконец, многократно названо «село земли» — какое-то освоенное земельное владение.291 В ряду этих сел трудно различить мелкие поселения крестьян-земледельцев, подобных деревне Северо-Восточной Руси, т. е. селения с ясно очерченным профилем мелких селений земледельцев.

В связи с этим можно подумать, что та трудовая целеустрем­ленная деятельность земледельцев Северо-Восточной Руси, кото­рая привела к повышению уровня земледелия и к появлению де­ревин - специфического земледельческого поселения лесной по­лосы, с соответствующим комплексом угодий и одной eii присущим укладом, — что она чужда земледельцам Новгородской емли. Рассмотрим, действительно ли это так? Счастливый случай позволяет нам сопоставить до предела ясные высказывания по конкретно указанным селениям в одном случае в новгородском акте, а в другом в НКП — документе поздненовгородского проис­хождения. Мы имеем в данном случае рядную Федора Акинфо-вича и его домочадцев с Матвеем Ивановичем в отношении на­следуемой им земли.   Она  напечатана  в  сборнике   «Грамоты Великого Новгорода и Пскова» с неопределенной датировкой 292 — «XV век». Грамота подлинная, известна уже больше 90 лет, но до сих пор никого не заинтересовала. Сопоставление имен основных участников сделки и некоторых других лиц, упоминаемых в ряд­ной, с именами бывших новгородских землевладельцев, отмечен­ных в НПК,293 а также сопоставление названий селений, приве­денных в рядной с названиями селений в НПК, позволяет уста­новить тесную связь между ними: оба документа рассказывают об одних и тех же селениях и хозяйствах. Участники рядной — с одной стороны новгородский землевладелец  (боярин) Федор Акинфович (Федор Окинфович, Оитифович), его жена Аграфена Федоровна (Огруфена) и их сыновья Яков и Александр, а с дру­гой стороны тоже новгородский землевладелец, Матвей Иванович, племянник Аграфены (она — сестра его отца).* Совместность их владений явилась результатом того, что Матвей Иванович вместе со своей теткой — наследники земельных владений их общих де­дов и прадедов. Вероятно, в детские годы Матвея Ивановича вла­дения ему не были выделены, а все имение было в руках боярина Федора Акинфовича.294 Владения Федора Акинфовича  (прида­ное жены Аграфены — наследство от деда Максима и его брата Дмитрия, приходящихся прадедами Матвею Ивановичу, — и соб­ственные его наследственные и приобретенные им владения) весьма обширны и разбросаны в четырех пятинах: а) в Деревскон пятине, в Сытинском погосте (10 обеж) и в Оксочском погосте (21 обжа),295 б)  в Шелонской пятине, в Илеменском погосте (7 обеж) и в Офремовском погосте (23 обжи),296 в) в Бежецкой пятине и г) в Обонежской пятине, в Волотовском и, вероятно, Мытнинском погосте.297 Большинство указанных владений не­вдалеке (до 50 км) от Новгорода. Матвей Иванович и Федор Акннфович имели также дворы в Новгороде на Рогатице улице, у Федора Акинфовича было еще дворовое владение на посаде в Русе в конце Середка, т. е. в центре солеварения.

Основа делимых владений — земли в Сытинском погосте.298 Здесь старшие родственники дали Матвею за все владения в Сы­тинском погосте н за другие владения в Деревской в пятине «за болшеи двор н за малый селца, и за полевую землю, и за лешею землю даша Матфею Ивановичю за ты за вси земле, где ни есть… Фенютинськое село и Кеиковьское село, а тых сел по лепын земли, и леший, и ловища.. .».299 Судьба указанных участ­ников ряда и их земель различна. Федор Акинфович, крупный землевладелец, лишился своих владений и, вероятно, был выслан из Новгородской земли. Его земельные владения частью пошли в поместную раздачу, а частью записаны в оброчные земли вели­кого князя. Матвей Иванович сохранил свои «села» и отмечен нисцовою книгою в качестве своеземца, живущего в этих «се-лах», названных в НПК деревнями. Есть возможность датировать этот документ. Федор Акинфович — последний владелец земель, указанных в рядной, а Матвей Иванович жил в момент присое­динения Новгорода к Московскому государству, он современник составления НПК 1496—1501 гг. Рядная может быть датирована (И)—70-ми годами XV в., не позднее.

Из владений Федора Акинфовича и его жены Аграфены в ряд нон грамоте подробнее описаны селения Сытинского погоста. «А не вступаться Матфею в Федоровы и в Огруфенины и их де­тей в И кол и и в Олександровы села на Хохули в болшеи двор и во околнын села: в Лодыгино село и в Березнек и Овинчево село, п в Яарецыг, ни за Хохулен и на Студеньски село, и Фомкино село и J [енелннково село, и Падишнно село и половина Тылова села и Ушаково село по реку. . .».300

В писцовой книге Деревской пятины есть описание бывшей боярщины Федора Акинфова. Приводим его: «В Сытинском же погосте деревни Гаврила Саларева (бывшие) Федоровские Онки-фова. .. Д. Хохол: а в ней дв. Гаврилов (Саларева), а в нем двор-пик его (Гаврилы Саларева) Фнлка, а христиан: во дворе Олиско Кнрнлков, во дворе Неронко Назарков, сеют ржи 5 коробей, а сена косят 50 копеы, 2 обжы; дохода 10 денег, а нз хлеба пятина; ключнику полкоробьи ржы, полкоробьи овса. Д. Лодыгино: во дворе Дениско Нестерков, во дворе Михалко Микифорков сеют ржы 6 коробей, а сена косят 30 копен, 2 обжы; дохода 10 денег,, а из хлеба пятина, 2 сыра, 20 яиц; ключнику полкоробьи ржи, полкоробьи овса». Также описаны еще деревни: Ушакове, Овин-цово, Студенец, Фомкино, Падишино, Новинка и починок Пепел-никово, и указан итог по этому владению: «и по старому писму деревень семь, а дворов в них одиннадцать, а людей в них один­надцать человек, а обеж десять. И прибыло две деревни да по­чинок, а дворов четыре, а людей пять человек, а обжы две».301 Описанная здесь деревня Хохол с помещичьим двором (большим) и двумя крестьянскими дворами соответствует указанному в ряд­ной селу Хохулей с большим двором, деревня Лодыгино (два крестьянских двора) — селу Лодыгино, деревня Ушаково (один двор) — селу Ушаково, деревня Овинцево (два двора) — селу Овинчево, деревня Студенець (один двор) — селу «Па Сту-деньски», деревня Фомкино (два двора) — селу Фомкино, деревня Падишино (один двор) — селу Падишино, а взамен Пепелникова села оказался починок Пепелниково с одним двором, положен­ный в пол-обжи. Недостающее здесь село Березнек описано дальше за другим помещиком (за Алексейкой Выоковым): это деревня Березник с двумя крестьянскими дворами.302

Из рядной известно, что Федор Акинфович с женой Аграфе-иой выделили своему племяннику Матвею Ивановичу находив­шиеся в том же Сытинском погосте «Фенютнньское село и Кеиковьское село, а тых сел (и тех же сел, — Г. К.) полевыи земле, и леший, и ловища, и хмелища, и бортища.. .».303 Среди описанных в Сытинском погосте своеземцевых деревень есть п деревни знакомого нам Матвея Ивановича. Теперь в качество своеземца его называют в писцовой книге уничижительно: Ма-тюк Иванов. «Деревни Матюковы Иванова. Д. Кийков: во дворе Степанко Нестерков, во дворе Ивашко Онанкни, сын его Ивашко ж, сеют ржы нол-6 коробьн, а сена косят иол-40 копен. 2 обжы. Д. Панино: во дворе Гридка Парфейков, во дворе Фомка Михалев, сеют ржы 4 коробьи, а сена косят 20 конен, нол-2 обжы. А в вопчей деревне в Заполье, на Матюкове четверти: во дворе сам Матюк, сеет ржы 7 коробей, а сена косит 100 копен, 2 обжы; а тринадцать жеребьев в той деревне великого князя, что была владычня. Д. Ушаково, пуста; писана была обжею, а земли иод нею на пол-обжы. Д. Фенютино пуста, писана была 2 обжами, а земли под нею на обжу. И но старому писму четыре деревни, а дворов в них и с темп, что в вопчей деревне, семь; а людей десят человек, а обеж семь. И убыло два двора, а людей четыре человеки».304

О владениях Федора Акинфова в Оксочском погосте в рядной грамоте сказано глухо и немного: «…на Ксоци болшеи двор, и (колныи села в Зялядиньи, и на Руке, и на Горке, и на Новенке, где ни есть в Ксочком погосте, а то Федору и его жене и его детям, а в тось Матфею не вступается».305 В НПК эта волость Оксочского погоста, бывшая боярщина Федора Акинфова, под­робно описана, отдельно каждое селение. Таковы село Заксочье с двором помещика (с «большим двором») и деревни Новинка, Залядинье, две деревни Городища, две деревни Луки, Заполье, две деревни Горушки, Зачеренье, Новинка и Туромичи; в каж­дой деревне указаны дворы с поименованием их хозяев-крестьян, указан размер посева хлебов в этих хозяйствах, размер сенного покоса, во сколько обеж обложена деревня, а также перечислен шедший с крестьян землевладельцу «старый доход» — основной, «мелкий доход» и «ключнич», а также и новый доход. А дальше подведен итог: «но старому письму (т. е. в старое время, когда все принадлежало боярину Федору Акинфовичу, — Г. К.) в этой волости было с сельцом 13 деревень, а дворов в них 20, а людей в них 20 человек, а обеж 21». Указана общая сумма старого до­хода с волости. Приведен итог по волости, «по новому письму»: число деревень прежнее, дворов больше на семь, людей (крестьян) 28, обеж прежнее число; указан и размер нового дохода.306 Сопо­ставление выписей из рядной грамоты и из писцовой книги Де­ревской пятины — документов, близких по времени составления и рассказывающих об одном и том же явлении, — показывает, в ка­ком отношении находятся села, указываемые в актах Новгород­ской земли XIV—XV вв., с деревнями, упоминающимися в доку­ментах Северо-Восточной Руси этого же периода. Мы видим, что все села, указанные в рядной Федора Акинфова с племянником, описаны московским составителем писцовой книги под наименова­нием деревень. Писцы не увидели никакой разницы между нов­городскими селами п знакомыми им по московской практике де­ревнями Северо-Восточной Руси и потому назвали почти все села деревнями. Столь же естественной и оправданной сочло эту за­мену (наименование сел деревнями) и новгородское население. Писцы работали в постоянном контакте с местным сельским на­селением, пользуясь их показаниями («сказками»), и с их слов определялись названия деревень; надо полагать, различия в языке писцов и местных крестьян не было. Писец знал те же самые села, которые были предметом дележа между Федором Акинфо-вичем и Матвеем Ивановичем. В писцовой книге села не только названы по-новому. В подробном описании НПК всех бывших владений боярина Федора Акинфовича жизнь сел и деревень этой большой, сложной по составу вотчины выглядит совсем по-иному, нежели в описании рядной, составленной землевладельцами. Ос­новное и главное, из чего складывалась жизнь и трудовая хозяй­ственная деятельность населения всех перечисленных деревень и сел, — это крестьянские хозяйства. Сравнение новгородского зем­ледельческого поселения, по-старому «села», как оно описывается в немногих новгородских актах, с московской «деревней» указы­вает, что между тем и другим поселением нет разницы. А то, что их называли по-разному, не отражало никакого различия по су­ществу. Разница в названиях сразу же была забыта, лишь только состоялось включение Новгородской земли в состав Московского великого княжества. Это единство содержания не только к мо­менту «нового письма», но и ко времени «старого письма» под­сказывает, что и в более раннее время такое сходство было между новгородским селом и деревнями Северо-Восточной Руси.307 И естественна мысль, что земледельческие хозяйства в Новгород­ской земле развивались совершенно сходным с Северо-Восточной Русью путем.