сергей азимов:

   – А вы видели? А вы были? А вам понравилось? – этими вопросами до сих пор перебрасываются те, кто, отложив все дела, ежевечерне спешил на лучшие казахстанские фильмы, показ которых в столице организовали Национальная компания «Казахфильм» и Министерство культуры. На просмотре фильмов «Молитва Лейлы» Сатыбалды Нарымбетова, «Сардар» Болата Калымбетова, «Остров Возрождения» Рустема Абдрашева и других были и смех, и слезы, и аплодисменты, и возгласы одобрения. В душе людей старшего возраста эти фильмы всколыхнули воспоминания о днях юности, а у молодежи вызвали удивление: «Как? И у нас умеют снимать?». Умеют! Да еще как умеют, да прокат нам, увы, не брат, и потому наши казахстанские фильмы больше знают на Западе, чем у нас в стране. Почему мы «отлучены» от наших фильмов, когда вернутся зрители в кинотеатры – эти и многие другие волнующие вас вопросы мы адресовали генеральному директору Национальной компании «Казахфильм» Сергею Азимову. Сегодня он – ваш собеседник.

   – Сергей Жумабаевич, в последнее время разговоры и публикации о кризисе казахского кино пошли на спад. Значит ли это, что наступил перелом?

   – Я бы не хотел, чтобы создалось впечатление, будто до меня был кризис, а я пришел – и наступило благоденствие. Ситуация намного сложнее. В отличие от других областей культуры кинематограф – наиболее финансово-емкая отрасль, поскольку тесно связана с новейшими технологиями. Это одна сторона, другая – «наследие» советского прошлого. Мы были советской кинематографией. И все, что питало киноотрасль, было советского производства, начиная от пленки и до кинооборудования. Весь комплекс, включая кинотеатры, работал на российском, частично на украинском, оборудовании. Всего этого не стало. Отрасль нужно было создавать за-но-во. Но для этого не было возможности, потому что ситуация в экономике не позволяла. Вопрос в другом. Смогли ли мы сохранить то, что у нас было, и по-хозяйски распорядиться им? Так ли правильно мы реформировали нашу отрасль? Мой анализ говорит, что не совсем. Это касается и производственных мощностей, и киностудии, и киносети, и кинопроката.

   – Кстати, о киносети. Не развалилась ли она вместе с Советским Союзом?

   – Практически киносети, кинопроката сегодня нет. Да, некоторые кинотеатры приватизированы, они сохранили свое направление, но показывают ли они наши фильмы или фильмы других стран? Мы отдали на откуп всю киносеть и кинотеатры американскому кино. Разве это по-хозяйски? Если мы суверенное государство, то и должны проводить СВОЮ культурную политику, в том числе и в кинемотографии. Кино только тогда представляет интерес, когда оно доходит до зрителя. Главный вопрос, который нам чаще всего задают – почему наши фильмы никто не смотрит и не знает? А как их можно знать и смотреть, если их нигде не показывают?

   – Дни кино в столице – тоже удар в колокол?

   – Это попытка обратить внимание на ненормальное положение в кино. Я лично писал письмо Президенту, говорил об этом. Президент обеспокоен. Министерству культуры и Правительству дано поручение разработать программу по возрождению национального проката. Но это должна быть государственная программа, поскольку возрождение национального проката требует инвестиций. Мы за то, чтобы не сидеть на шее у государства, но нам нужны кредиты, или обеспеченные государством, или беспроцентные, или с небольшим процентом. Мы готовы создавать фильмы, но необходимы преференции, которые бы поддерживали национальное кино.

   Любая страна, которая заинтересована в собственной культурной программе, в собственной идеологии, поддерживает кино, потому что кино, как никакое другое искусство, воспитывает в людях чувство причастности к судьбе страны, к судьбе земли. Чувство любви к истории и культуре страны. Чувство сопричастности к судьбе страны. Все это называется патриотизмом. Но сейчас почему-то стесняются произносить это слово. Что, разве оно плохое? Патриот – это человек, который любит свою страну, который хочет, чтобы его страна была лучше. Он все для этого делает. Человек, который не любит свою страну, не будет работать на ее прогресс.

   – Но красивый фантик американского кино сегодня куда как притягателен?

   – Американское кино в основном двух направлений – 95 процентов боевики и блокбастеры. Мы воспитываем у нашей молодежи стереотип того образа жизни и любовь к той стране. И не случайно вновь образованное Министерство культуры по поручению Президента разрабатывает программу возрождения отечественного проката. Это работа не одного дня. Я думаю, в этой программе нужно предусмотреть реально действующий механизм для привлечения средств и создания альтернативной сети проката.

   – Значит, прокат возрождается?

   – В Алматы и Астане («Синема-сити»), в областных центрах появляются кинотеатры, оснащенные по последнему слову техники, где очень хороший звук, удобные кресла, есть современные кинокомплексы, но они в основном частные. А что в них показывают? Догадаться нетрудно! Американское кино, которому мы отдали на откуп все наше кинопространство. Это ненормально! Естественно, у Голливуда и у нас разные весовые категории. Но государство должно проявлять здоровый протекционизм, поддерживая отечественное кино, как это делают Франция, Италия и другие развитые страны. Потому что национальная культура и, в частности, кинематограф – это то, что воспитывает в зрителе чувство гордости за то, что он гражданин Казахстана. И делает это языком доступным, понятным, убедительным.

   Я сравниваю нынешнюю систему проката с точками быстрого питания Макдоналдс. Гамбургеры, чизбургеры – это вроде быстро, сытно, но результат такого питания – сотни, тысячи ожиревших людей. Боевики смотреть интересно, но разве это пища для ума? Кино должно быть разным. Должно заставлять задумываться, взывать к нравственным проблемам.

   – Не кажется ли Вам, Сергей Жумабаевич, что эта перекормленность американским кино привела многих, особенно молодых, к умственной дистрофии? И как думающие зрители они потеряны?

   – Кино должно заставлять думать, напрягаться. И в этом смысле мы зрителей потеряли. Не всех, но многих. Теперь предстоит сложная, неустанная и кропотливая работа по воспитанию, возвращению и поиску нашего зрителя. Понимаете, можно по-разному относиться к советскому кино, где нередко выдавали желаемое за действительное. Но ведь каким высоким языком искусства это делалось, и мы верили во все это. Посмотрите классический пример – «Кубанские казаки». В стране голод, разруха, а нам показывали изобилие. Но как это было сделано! Какие замечательные песни! Какая атмосфера доброты и человеколюбия. И мы этот фильм до сих пор смотрим с интересом. Хотя выросло уже несколько поколений, которые не знают ни голода, ни разрухи, но фильм-то остался. И он интересен! Я считаю, что именно кино в своих лучших образцах позволило вытащить Америку из депрессии тридцатых годов. Это оно создавало и культивировало такие понятия, как американская мечта, как образ сильного всепобеждающего человека. Убеждение, что, если наступит крах цивилизации, ее спасут крепкие американские парни. Мы это тоже должны делать.

   – По всему чувствуется, Вы знаете, что такое покоренные творческие вершины и лавры победителя. А легко ли быть мэтром кинодокументалистики?

   – Не знаю, я никогда не чувствовал себя мэтром. И не чувствую, потому что в режиссуре, в самой природе документального кино лавры и пьедесталы абсолютно противопоказаны. Главное, что мне интересно заниматься этой профессией. Чтобы снять картину о человеке или о каком-то жизненном явлении, например, о мелиорации или о вертикальном дренаже, нужно досконально все изучить и глубоко разобраться во всем. Что это такое и откуда у него «ноги растут»? Моя профессия тем и интересна, что позволяет узнавать много нового.

   В советские времена, будучи коммунистом, я делал картины, которые не выпускали на экраны, их клали на полку из-за их яркой публицистичности и злободневности. А потом, когда, помните, гласность началась, плюрализм, чернуха потоком полилась… Мне почему-то стало не интересно этим заниматься. Я делал другие картины. Более аналитические, может быть…

   – А сегодня что Вам интересно?

   – Сегодня мне интересны люди, судьбы, история наша, возвращение культурных памятников. Мне интересны – Он и Она. Их взаимоотношения, потому что сложнее и тоньше материала, чем эти отношения, нет. Да, трудно, но интересно. И еще такой момент, когда начинаешь делать кино, всегда кажется, что ты ничего не умеешь. Потому что есть боязнь повториться. Вы знаете, чем передача отличается от документального фильма? Тем, что документальный фильм – это все же произведение искусства. Был период, когда хроника почти исчезла, и журналисты стали делать передачи и писать сценарии документальных фильмов. Но все это сводилось к изображению и дикторскому тексту. В режиссуре же документального кино обязательно должна быть драматургия. Должна быть история. Внятно рассказанная. С началом и концом. А еще лучше, когда внутри этой истории есть духовный мир человека. С его откровениями, озарениями и потрясениями.

   – Вот и кстати, Сергей Жумабаевич, в одном из своих интервью Вы сказали, что герои ваших фильмов Вас находят сами, а Вы затем решаете, иметь с ними «служебный роман» или нет. Что в связи с этим Вы могли бы сказать о фильме «Пять вечеров. Незнакомый Назарбаев»?

   – В каждом человеке важны истоки. К Президенту могут по-разному относиться, но никто – ни его оппоненты, ни его сторонники, ни близкие люди – не могут отрицать одного, что он яркая, неординарная личность. Когда начинаешь картину, важно концептуально определить, о чем она будет. Фильм «Пять вечеров. Незнакомый Назарбаев» мы сделали с моим коллегой Володей Рерихом, ярким публицистом и кинодокументалистом. Мы ничего не придумывали…

   –…И Президент очень домашний получился. Его доверительность настолько притягательна, что людей нельзя было оторвать от телевизора, и каждую очередную серию мы ждали с нетерпением.

   – Все правильно. Это нельзя было снимать в галстуке. Это нельзя было снимать в кабинете. Ведь он рассказывал о самом близком и дорогом. Об отце, о матери, о детстве, о каких-то очень важных вещах. Согласитесь, когда происходит твое становление, когда ты входишь в это мир, ты сталкиваешься с двумя проявлениями жизни – с несправедливостью и добротой. И с открытостью. Людей, обстоятельств, ситуаций каких-то. Мы забываем немаловажные события нашей взрослой и очень взрослой жизни, но мы очень ярко помним все то, что связано с нашим детством, юностью. Ведь тогда все было впервые. Внове! Отсюда такая доверительность, такая теплота! Вы помните картину? Там были средние, крупные и очень крупные планы. Собеседник был «приближен» к каждому из нас, и разговор шел очень искренний и откровенный.

   Вы знаете, это был своеобразный социальный заказ. Но он совпал с нашим внутренним желанием. Очень трудно делать картины, я сейчас не касаюсь этого фильма, когда герой закрыт. Когда он тебе неинтересен. Когда ты не можешь найти с ним контакта. И потому, я хочу вам сказать, что все герои картин только тогда ярко открываются на экране, когда происходит взаимный контакт. И большинство не только моих героев, но и героев фильмов моих коллег потом по жизни становятся друзьями.

   – А теперь давайте обратимся к несколько иной теме – теме «Кочевников». Хотя она прессой уже и затерта до дыр, я тоже не могу удержаться от вопроса по этому поводу. Известный российский киновед Владимир Падунов в одном из своих интервью заметил, что на те 25 миллионов долларов, что потрачены на «Кочевников», можно было бы снять 25 очень хороших картин. Он прав?

   – По-своему прав. И ему как бы трудно возражать. Вроде бы. И потому мы поставили перед собой очень сложную и тяжелую задачу. Несмотря на то, что запущен такой проект, снимать еще. И вот результат. Мы привезли в Астану пять фильмов, четыре из которых сняты в 2003-м году. А когда я пришел на студию, здесь делали две-полторы картины. Я понимал, кино не может замыкаться на одном, пусть даже большом, проекте. А он, действительно, большой во всех отношениях. Во-первых, это полнокровный проект по совместной работе с иностранными кинематографистами. Известными, высокопрофессиональными. Благодаря этому проекту происходит техническое перевооружение студии.

   Главная задача этого проекта – презентовать миру такое понятие, как кочевник. Понятие и явление. Кочевник же – это целый мир. Конно-кочевая цивилизация – это человек, слившийся с конем, живущий в согласии с природой. Кочевники, я считаю, первые авторы идеи глобализации в хорошем смысле слова. Мы знаем такие понятия, как ковбой, самурай, благодаря искусству. Наша задача – рассказать о кочевнике и создать его образ. Не образ жестокого и кровожадного варвара, а человека сильного духом. Согласитесь, что в войнах побеждали не только жестокостью. А те 25 миллионов долларов, о которых идет речь, для Голливуда годятся лишь на малобюджетный фильм. Я еще раз хочу повторить, что кино – дело затратное. Есть развитые в рыночном отношении страны, которые не имеют кинематографа, мы его имеем. Очень важно сохранить и развить его.

   – И последний вопрос, Сергей Жумабаевич. Та духовная подпитка, которой Вы подзарядили любителей кино Астаны, долго будет оставаться светлым воспоминанием. А до села Вы когда-нибудь доберетесь?

   – Я знаю, что в селе идет возрождение. Надеюсь, что трехлетие поддержки аула станет и стимулом для подъема культуры, возобновят работу сельские киноустановки. Ведь село всегда давало большой процент зрителей. Зрителей внимательных, доброжелательных, думающих, чутких. Не перевелись они и сейчас. Надо только создать условия.

из досье «ак»

   Сергей Азимов родился в 1954 году в Нукусе Каракалпакской АССР. После окончания в 1978 году ВГИКа работал режиссером документальных фильмов на киностудии «Казахфильм». Снял около 50 очень ярких и публицистических документальных фильмов. В 1996 году ему присвоено звание Заслуженного деятеля искусств Казахстана. С 1996 по 2001 годы Сергей Азимов стал одним из создателей и руководителей телерадиокомплекса Президента, затем работал главным продюсером агентства «Хабар». 12 мая 2002 года стал генеральным директором Национальной компании «Казахфильм» имени Шакена Айманова. С его приходом на «Казахфильме» запущен теперь уже ставший широко известным проект «Кочевники». На первом казахстанском кинофестивале «Звезды Шакена» Сергей Азимов получил два главных приза за фильм «Пять вечеров. Незнакомый Назарбаев», снятый совместно с Владимиром Рерихом, и за фильм «Таусылмайтын махаббат», сделанный вместе с Асетом Ерназаровым. Недавно коллеги-кинематографисты из разных стран мира поздравили его еще с ее одним знаменательным событием – по признанию бельгийского журнала «ДОКС», его фильм «Жоктау. Хроника мертвого моря» вошел в число пятидесяти лучших картин прошлого столетия.

ведущая страницы валентина фиронова