О том, что физические болезни имеют нравственные истоки, Ксения Григорьевна читала неоднократно. Но предположить, что иллюстрацией этой неписаной истины станет ее собственная жизнь, она не могла…

   Мне не дает покоя эта фотография. Нет, это самый обыкновенный снимок: ребятишки в пионерских галстуках, серьезные и улыбчивые. Сын Ксении Григорьевны – Славик – в первом ряду, худенький, большеглазый. Теперь он уже взрослый. И Ксения Григорьевна, склонив голову над старой фотографией, тихим бесцветным голосом перечисляет: «Витя – наркоман, Русик – наркоман, Саша – алкоголик, Ленечка умер уже…».

   Они все родились в 1975-м, и умирать им еще, ой как рано.

   Славик рос, как тысячи мальчишек. Разве что к технике его не тянуло, он больше любил читать и рисовать. Их маленькая семья (грех жаловаться) была дружная и достаточно обеспеченная. Ксения Григорьевна, отведя положенные часы в школе, спешила домой. Уставала, конечно, но разве могла она позволить, чтобы ее мужчины остались без вкусного ужина? Да и на завтра приготовить надо – ребенок не должен питаться всухомятку. А еще стопка тетрадей, но это уже ближе к ночи… Славик, такой рассеянный, ему обо всем надо напоминать. И она напоминала, что надеть, что взять с собой, во сколько выйти из дома. Обед оставляла в термосах на накрытом столе – ведь сам поленится разогреть, а долго ли желудок испортить. Подросший сын досадливо морщился: «Мам, ну что ты, я сам!»

   Да. Он должен был сам. Теперь Ксения Григорьевна знает, что это не мелочь. Не пустяк. Ребенок, огражденный от всех забот, не умеющий принять решения, просто позаботиться о себе, ребенок, так и не наученный жить – мало ли их таких среди нас? С каким опозданием она поняла: безмерная опека – это не любовь. Нельзя проживать жизнь за ребенка. В бесконечных домашних хлопотах она отмахивалась от детских вопросов: «Славик, потом, я так устала, не приставай!»

   И он не приставал. Стал постарше – замкнулся, к разговорам с мамой не стремился. Но это и понятно – возраст. Все свободное время рисовал – ах, есть в нем все-таки искра Божья! – и слушал музыку. Ходил с ребятами на «видео» – помните? Видеомагнитофоны были еще редкостью в наших домах. И в клубах открывались так называемые видеосалоны. Что смотрел? Что слушал? Ксения Григорьевна, честно говоря, не интересовалась. Он ведь ничего плохого не делал, домашний милый мальчик – весь на виду. Ходили куда-нибудь семьей? Да нет. Куда тут пойти? И когда…

   Потом, потом, когда не только спать, но и дышать не давали все эти «почему» и «за что». Но это был уже второй круг ада. Первым было известие, что Славика «посадили на иглу». И начал он сразу с героина…

   Это длится чуть больше десяти лет. Круги ада пройдены почти до конца. Нет, Ксения Григорьевна не изменила себе: она не поддалась панике и уж, конечно, не отвернулась от сына. Она узнала за эти годы многое: как надежда теплится на вере в чудо, как может быть жесток и циничен врач, как любимый, единственный сын превращается в хитрого и непредсказуемого оборотня, как отворачиваются друзья и как призрачная надежда вновь возвращается, когда встречаешь людей, готовых помочь.

   Однажды Славик, мучаясь накатывающейся ломкой, принял рекомендованную врачом таблетку. Стало легче. Тогда проглотил еще одну – в глазах поплыло, но боль вдруг отделилась от тела и стала как будто не его. Славик понял: вот оно спасение. Ксения Григорьевна нашла сына на полу его комнаты уже без сознания. Как искала машину, как просила соседа снести рослого Славика с пятого этажа – толком не помнит. В приемном отделении врач сказала:

   – Не можем принять, некуда.

   – Но ведь он умирает! – мать от ужаса еле держалась на ногах.

   – Наркоман и так умрет, чуть раньше, чуть позже, – равнодушно ответила «дежурная спасительница».

   – Но ведь он мой сын! – Ксения Григорьевна сама не узнала своего голоса…

   В тот раз обошлось: вымолила, выплакала помощь. Возвращаясь домой, горько размышляла: «Да, наркоман отвратителен, но ведь он – болен. Разве имеет право врач на отвращение к больному? А если у больного, к примеру, дизентерия, значит, он может быть врачу противен?»

   Человек, плененный наркотиками, как правило, осознает не только весь ужас своего положения. Но и то, что он – настоящее горе для близких, дамоклов меч семьи, потенциальная опасность для окружающих. Он – изгой, и осознание этого, неуважение к себе самому также безжалостно толкают в пропасть, как мучительная зависимость тела и души от дозы.

   В блокноте у Ксении Григорьевны не меньше десятка адресов: где-то, действительно, помогли (он тогда держался восемь месяцев!), где-то слишком высока цена лечения (таких, увы, много: наркомания – болезнь дорогая). Где-то снимают только физическое влечение к наркотику, очищают организм, а ведь изломанная психика тоже требует серьезного и длительного лечения, помощи.

   Все труднее было находить поддержку у мужа: «Перестань его нянчить! – кричал он. – Заставь его зарабатывать на свой кусок хлеба! Когда перед ним встанет выбор – пожрать или уколоться, пусть он его сделает сам!». Ксения Григорьевна плакала: «Но ведь ты же знаешь, что он выберет…».

   Прояснения в сознании Славика все-таки наступали, он хотел избавиться от наркотиков. Очень помог один из городских врачей, подобрав нужное лекарство. Оно хоть на время освобождало от мучительной зависимости. Дорого, правда, около шести тысяч тенге, а хватает его на десять дней. Но Ксения Григорьевна нашла вторую работу. Бралась делать контрольные студентам-заочникам, делала по случаю переводы. Невелики деньги, но и они были нужны и утекали, как вода.

   Очередное лето Славик прожил у тетки в Боровом, снова начал рисовать. Уезжая, сказал двоюродному брату-десятикласснику: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяй себе попробовать наркотик. Он вцепится в тебя и отпустит только в могиле». Тогда он держался как никогда долго – месяцев десять. Устроился на работу. В последний день апреля ушел к однокашнику на день рождения. Вернулся через три дня… Пустые глаза, бессмысленная улыбка:

   – Мать, дай три тысячи, я Витьку должен.

   Отец не выдержал, бросился с кулаками. После того дикого скандала Славик снова уехал к тетке. А муж ушел. Нет. Конечно, не к другой. Просто ушел от этого кошмара.

   – Да, я знаю, мой сын деградирует, – говорит Ксения Григорьевна. – Его рисунки давно уже не талантливы. Он дважды поступал учиться – сначала в университет, потом в колледж, но нигде не задержался. Я знаю, что героиновые наркоманы долго не живут. Но я не могу оставить его. Ведь это не он болен, а мы вместе – сын и мать, и это смертельная болезнь – рак души. Если я его брошу, он непременно принесет несчастье: кого-то еще втянет в этот омут или совершит другое преступление. Я должна заботиться о нем, пока он живет. Хотя знаю, что он не живет. Он умирает. Умом понимаю это, а сердце не принимает…

   Она все держит в руках эту чуть выцветшую школьную фотографию и, вглядываясь в детские лица, говорит: «Ведь мы немолоды уже. Мы умрем – кто жить-то будет?»

   Сумма – 1,4 миллиарда тенге – выделена на обеспечение североказахстанцев качественной питьевой водой. Факт отрадный. Однако санитарные врачи бьют тревогу. И неспроста. А поводом для беспокойства стало… подключение к групповым водопроводам.

   Таковых в Северо-Казахстанской области 150. Казалось бы, попивай чистую водичку и радуйся. Но, во-первых, не всякий человек, сорок лет даром пользовавшийся колонками, психологически готов к покупке воды. К тому же, живительная влага централизованно доходит лишь до сел, а там ее «в розницу» реализуют КХ, ЧП и ГКХ. А установленными операторами расценками, мягко говоря, довольны не все. Кроме того, и это, во-вторых, – сама система распределения заставляет жителей рассуждать: «Чем тащиться с флягой до башни или колонки, да еще платить – проще бесплатно набрать воды поближе». Вот многие сельчане при восстановленных водопроводах и продолжают пить воду из открытых водоемов, колодцев, самостоятельно пробуренных скважин. Хотя специалисты, проверив в сорока населенных пунктах 77 природных источников, пришли к неутешительному выводу: ни в одном из них вода санитарно-гигиеническим требованиям не соответствует. Население об этом уведомлено, однако при решении дилеммы: отдавать 10-20 тенге за флягу или сэкономить на здоровье, потребители часто склоняются к хлоридно-нитратно-солевому варианту.

   «Моя малышка родилась весной, – пишет в редакцию Ирина Захарченко из поселка Белогорка, Западно-Казахстанской области, – а это время обострений заболеваний. И не только у взрослых. Дети – не исключение. На что в их здоровье нужно обратить внимание в первую очередь?»
   На этот вопрос отвечает педиатр столичного Центра традиционной народной медицины Ванда Васильева.

   – В первую очередь мне бы хотелось обратить внимание на детей первого года жизни. Весенний период для этих малышей опасен тем, что в это время отмечается проявление рахита. Это происходит из-за недостатка витамина «Д», суточная потребность в котором составляет 400 мг. А между тем в главном «продукте» ребенка – материнском молоке – его содержится 300 мг. Недостающие миллиграммы малыш должен получать под воздействием солнышка, которое и способствует выработке витамина «Д».

   «Коварство» весеннего периода еще и в том, что в связи с недостатком витаминов наблюдается проявление анемии, обострение хронического тонзиллита.

   Хотите избежать подобных бед? Чаще бывайте со своими чадами на солнышке и больше им давайте соков, фруктов, овощей.

   Марию Жанбосынову в Байзакском районе по сей день представляют заезжим гостям, как удивительного и неординарного человека. Может потому, что идеи Порфирия Иванова, которым она верна уже 28 лет, все еще непривычны в селе.

   Природа не наделила ее здоровьем. Ревматизм, беспричинные обмороки, хроническая ангина, астма, порок сердца – лишь малая часть доставшегося ей букета недугов. А в 1974-м году после обширного инфаркта бабе Маше, как теперь называют эту добрую женщину, предложили первую группу инвалидности. Земля стала уходить из-под ног.

   Заколдованный круг, в котором одна болезнь притягивает другую, был разорван в Кисловодске, где один чудо-доктор поведал ей о методике Порфирия Иванова и почти заставил облиться водой. Для женщины, перенесшей пять операций, этот шанс стал спасительным.

   А, вернувшись в Джамбул (ныне Тараз), она прослыла чудачкой. Каждое утро с ведрами воды Мария спускалась во двор многоэтажки и в любую погоду спешила к ледяному ключу у озера. А вскоре к ней примкнули самые смелые из соседей.

   Первую «группу здоровья» из тридцати человек Жанбосынова создала еще в Джамбуле. А вторую – десять лет назад, в Михайловке (ныне Сарыкемер), куда она переехала вслед за мужем. Но натура Марии-апы такова, что, став здоровой, она помогает избавляться от болезней другим.

   Молва о чудесах исцеления приводила в ее маленький дворик хворых, надломленных, потерявших веру людей.

   – Беру ли я деньги? – Мария смеется. – Что вы, под холодную воду людей и бесплатно трудно загнать. Иногда бегаю за ними с ведром по всему огороду. В первый раз все сильно боятся, особенно если на дворе зима. Зато, когда болезнь отступает, счастливы.

   Мария Жанбосынова уверена, что холод и голод способны выгнать любую болезнь. Приговоренная к операции Ширин излечилась от рака. Забыла о мучительных головных болях и остановках сердца Калдыкуль. Обрела психическое здоровье Баян, оставил в прошлом мучительные запои Ермек. А за долгие годы подвижничества Мария поставила на ноги более пятисот человек.

   Три года назад районные власти, признав в Жанбосыновой мудрого наставника, выделили для благого дела старенький кабинет при спортшколе. Теперь больше трех десятков крестьян считают центр здоровья «Балакай» вторым домом.

   Услышав о пятнадцати внуках и двух правнуках, невольно поинтересовалась возрастом Марии, считая, что ей не больше 55-ти.

   И ошиблась почти… на 20 лет.

   – Сказать вам о самой моей заветной мечте? – неожиданно спрашивает Мария. – Хочу, чтобы наш район по здоровью занял первое место.

   …А ведь и впрямь, знакомство с этой излучающей добро женщиной способно перевернуть мировоззрение.

   Хочу поделиться с читателями «АК» рецептом по лечению язвенной болезни желудка и 12-перстной кишки отваром гранатовых корок.

   Взять корки одного граната средних размеров, залить шестью стаканами кипятка и настаивать 12 часов. По возможности, избегайте стрессов. Пить по 200 г, то есть, по стакану, за час до еды, 3 раза в день, не менее двух недель.