Одним из главных итогов декабрьского визита Президента Нурсултана Назарбаева в Китайскую Народную Республику стало заявление руководства этой страны о готовности не только принять большую казахстанскую нефть, но оказать содействие в строительстве линий по ее транспортировке. Таким образом, еще вчера казавшаяся почти фантастической идея создания трансконтинентального нефтепровода стала приобретать реальные очертания. И в этом не последнюю роль сыграла политико-экономическая ситуация, сложившаяся к началу нынешнего года в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

   Напомним, что впервые вопрос о строительстве нефте- и газопровода из Казахстана в Китай обсуждался во время встречи Главы нашего государства с председателем КНР Цзян Цзэминем еще в феврале 1997 года. Тогда стороны пришли к выводу, что проект может иметь большие перспективы, так как его осуществление выгодно обоим государствам. Китай поддержал эту идею, помня о своих потенциальных запасах нефти Таримского месторождения в западной части страны, оцениваемых специалистами в 20 миллиардов тонн. И присоединение казахстанской магистрали к будущему китайскому нефтепроводу практически сняло все проблемы импорта углеводородного сырья, в котором так нуждается стремительно развивающаяся китайская экономика.

   Для Казахстана строительство трубопровода позволит выйти не только на стабильный китайский рынок, но и далее, на другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Неслучайно большой интерес к данному проекту проявляют сегодня Япония и Южная Корея, также заинтересованные в экспорте казахстанской нефти. Кроме того, что увеличатся объемы экспорта (добыча ее, по данным Министерства энергетики и минеральных ресурсов, достигнет к 2015 году 150 миллионов тонн в год), мы, в некоторой мере, снимем зависимость от других трубопроводов, проходящих через территории России и Азербайджана. Ведь не секрет, что, где большая нефть – там и большая политика. И порой одно движение краника нефтепровода может оказать куда большее влияние, чем многочисленные переговоры и встречи на высоком уровне.

   Несмотря на то, что о возможности строительства нефтепровода Западный Казахстан – Западный Китай говорится уже не один год, заявление Пекина явилось для многих из разряда неожиданных. И, прежде всего, потому, что перспективным партнером Китая в области поставок нефти традиционно считалась Россия. Существует проект, который предполагает экспорт российской нефти на восток по трубопроводу из Восточной Сибири до китайского города Дацин. И с ним у Китая, до поры до времени, были связаны большие планы и надежды. В отличие от казахстанского, он намного дешевле при большей пропускной способности. Наш проект, при пропускной способности в 20 миллионов тонн нефти в год, оценивается в 3,5 миллиарда долларов США, российский – в 2, 8 миллиарда при мощности 30 миллионов тонн нефти. К тому же, российские компании готовы подвести трубопровод к самой границе, тогда как нашим отечественным нефтетранспортным компаниям вряд ли под силу проложить нитку, длиной в три тысячи километров, до самой границы, без помощи самих китайцев. Поэтому российский вариант практически был обречен на успех.

   Однако ее величество Политика в очередной раз сказала свое веское слово. Не далее как в начале зимы на специальном заседании Совета безопасности, посвященном вопросам развития Дальнего Востока, Президент Российской Федерации Владимир Путин принял решение изменить направление нефтепровода таким образом, чтобы трасса шла только по своей территории, через Забайкалье на морские порты Дальнего Востока. Одним словом, построить второй БАМ (Байкало-Амурская железнодорожная магистраль, если кто забыл), но уже в нефтяном варианте. Интересы стратегического партнера – Китая – оказались ощутимо ущемленными. Таким образом, Россия практически вынудила своего соседа искать другие пути экспорта нефти.

   Видимо, не в меньшей мере именно этим обстоятельством объясняется заявление КНР о готовности принять казахстанскую нефть и помочь в строительстве нефтепровода на ее территории, последовавшее после решения Москвы. Но было бы ошибкой думать, что оно принято только лишь в пику действиям Кремля. Российские политики до последнего не могли скрыть своего удивления по поводу несвойственной Пекину реакции на решение Совбеза, вернее, отсутствием какой-либо реакции. После визита Нурсултана Назарбаева в КНР и достигнутых там договоренностей всем стало ясно, что скрывалось за холодным молчанием Поднебесной. Видимо, для Китая не стало новостью намерение России изменить направление трубопровода. Поэтому смена ориентации на казахстанское углеводородное сырье выглядит вполне логичной. Можно предположить, что Пекин, в какой-то степени, сам стоял перед трудноразрешимой дилеммой в выборе экономического партнера, а решение России только лишь развязало ему руки.

   Еще один плюс в пользу строительства казахстанского трубопровода – наличие на нашем рынке нефтедобычи Китайской национальной нефтегазовой корпорации (КННК), владеющей 60-процентами акций предприятия «Актобемунайгаз» (в России, как известно, не принято пускать иностранцев к нефтяным разработкам). Кстати, именно тогда, в 1997 году, когда было подписано соглашение о продаже пакета акций, появились первые планы прокладки трубы в сторону восточного соседа. Главным условием для этого Казахстан тогда выдвинул увеличение добычи нефти КННК до 20 миллионов тонн в год. Но в силу многих причин китайская компания пока не смогла достигнуть этих показателей. По итогам прошлого года, КННК взяла уровень 5,3 миллиона тонн, в этом году планируется довести его до 7 миллионов.

   Теперь, когда Китай дал практическое согласие на участие в строительстве нефтепровода, Казахстан вряд ли станет придерживаться старых принципов и ждать наращивания нефтедобычи АО «Актобемунайгаз». Необходимых 20 миллионов можно будет достичь с помощью других компаний. И тогда строительство может начаться не в 2006 году, как это запланировано, а раньше. В пользу данного прогноза говорят и последние шаги КНР по созданию льготных условий для импорта нефти. Например, с прошлого года введена нулевая ставка налогообложения, а с января текущего – отменена, согласно условиям вступления в ВТО, государственная монополия на экспорт-импорт нефти и нефтепродуктов. А из этого следует, что определенную роль в увеличении операций с нефтью сыграют многочисленные мелкие трейдеры.

   Одним словом, либерализация нефтяного рынка Китая сулит нам еще большие перспективы. И если заявления китайской стороны будут подкреплены конкретными договорами и капиталовложениями, то строительство трансконтинентального нефтепровода может стать для Казахстана вторым «Турксибом» (Туркестано-Сибирская железнодорожная магистраль, если кто забыл).