Трехпольная паровая система земледелия

Однако те, кто сомневался в освоении трехполья земледель­цами Новгородской земли, приводили еще новые мотивы для того, чтобы обосновать свои сомнения. Так, А. А. Кауфман в несколь­ких работах, следовавших одна за другой в 1911—1917 гг.,487 возражал против достоверности приводимых в НПК конца XV в. цифр о размере посевов и против истолкования этих сведений как свидетельств о трехпольной паровой системе земледелия в Новго­родской земле.

Первый его аргумент заключался в том, что за­писи «сеют ржи (столько-то) коробей», по его мнению, не говорят о существовании трех полей уже потому, что в НПК 1495—1505 гг. пет слов «а в дву потому ж». Он возражал В. И. Сергеевичу, потом Н. Нордмаиу, В. Ф. Загорскому и, наконец, «выступил с воз­ражениями против развернутой и ясной аргументации за трех­полье А. М. Гневушева. Мы убедились, что чем больше и внима­тельнее вчитываться в документы и в первую очередь в писцовые книги, тем яснее становится надуманность, неоправданность этого аргумента А. А. Кауфмана, исходящего из буквы применяемых кратких формул в письменных источниках.

Помимо этого аргумента, А. А. Кауфман указывает еще на то, что самый счет земельной запашки на три поля мог иметь лишь чисто условный характер.488 В подтверждение такой оценки он ссылается на работы И. Н. Миклашевского и Ю. В. Готье, в кото­рых действительно приводятся примеры учета запашки но трех­полью, в то время как у землевладельцев в составе эксплуати­руемых угодий имелись и перелог, и пашенные леса. Но в данном случае Л. А. Кауфман упускал из виду то, что указанные им авторы изучали хозяйства иного времени и других районов, и при этом в переломный период их истории. И. Н. Миклашевский489 имел дело с учетом пашенного земледелия на просторах степной южной окраины в XVII в., и больше во второй его половине. Ю. В. Готье   изучал  сельское   хозяйство   Замосковиого   края в XVII в.,490 после перенесенного в первые десятилетия XVII в. тяжелого хозяйственного и политического кризиса, когда масса земель, еще за 5—10 лет перед описанием бывших полевыми пахотными, в годы их описания уже лежала в перелоге, а из тягла они изъяты не были, не были исключены и из учета как важный фонд поместных земель. И на южной окраине, и в Замо-сковном крае в XVII в. «перелог» действительно мог пересчи-тываться на пахотную землю. Но соображения, высказан­ные И. Н. Миклашевским и Ю. В. Готье, неприложимы к обста­новке Новгородской земли XV в. По существу, у А. А. Кауфмана основную роль в этих рассуждениях о записях в НПК играло стремление доказать отсталость сельского хозяйства Новгорода. Он пишет: «Мыслима ли… такая огромная (какая получается при трехполье) крестьянская запашка в условиях нашего севера, да еще в конце XV столетия, когда хозяйство было частью трех­польное с навозным удобрением, частью даже подсечное, безус­ловно не допускающее значительного расширения запашек».491 Непосредственно с этим связывалось убеждение автора в широком распространении в XV в. в Новгородской земле подсечного и пе­реложного хозяйства, в том, что Новгородская земля в конце XV в. еще только «переживала переход от первобытных форм перелож­ного и подсечного хозяйства к трехполью».492

Не доверяя прямым указаниям составителей НПК о повсемест­ной практике трехполья в Новгородской земле, А. А. Кауфман при решении вопроса о характере полевого хозяйства в Новго­родской земле предложил свой метод истолкования материа­лов НПК. По его мнению, записи в НПК о размере запашки в деревнях — «сеют в поле (столько-то) коробей ржи (с подразу­мевавшимися словами „а в дву полех потому ж”)» —это лишь отвлеченные, не отвечавшие действительности формулы. Лучшим показателем при установлении системы полеводства, по мнению Кауфмана, могут служить хлебные оклады, приведенные писцами в отношепии ряда сельских поселений и волостей.

В НПК наряду со сведениями о размере запашки в каждой деревне приводятся также данные об оброках, выплачивавшихся крестьянами землевладельцам, или, как они именуются в НПК, сведения о «доходах» землевладельцев и их слуг. Чаще всего это был оброк натурой, т. е. продуктами крестьянского хозяйства.493 Более простой формой натурального оброка была издольщина — выплата определенной доли из всего урожая зерновых хлебов:

«Половье» (т. е. половина), треть, четверть или «пятина» (т. е. пятая часть). Последующей (по естественному ходу развития ренты) формой феодальной земельной натуральной ренты явля­лась выплата натуральной ренты зерновым хлебом в установлен­ном количестве (как сказано в НПК, «хлеб поспом»), т. е. оброк выплачивался зерновыми хлебами, в установленном для каждого хлеба количестве. А. А. Кауфман рассуждает: «хлеб поспом» является прямой заменой выплачивавшейся ранее доли уро­жая: ‘/г, 7з, 7i, V5; поэтому количество посопного хлеба — озимой ржи, яровых (овса, ячменя и пшеницы) — отражает истинное количественное соотношение (пропорцию) посева (или урожая) зерновых хлебов. Исходя из этого положения, А. А. Кауфман и предлагает на основе пропорции озимых и яровых хлебов уста­навливать типы севооборотов или систему полеводства в Новго­родской земле. Он говорит о трех таких основных типах севообо­рота, якобы применявшихся в Новгородской земле в конце XV— начале XVI в.494

Чистое трехполье, по мнению А. А. Кауфмана, существовало на тех землях, где а) количество вносимой крестьянином в оброк ржи равно количеству овса, а других яровых хлебов нет; б) коли­чество овса равно сумме озимой ржи и яровых — ячменя, пше­ницы; в) количество ржи в хлебном окладе равно сумме овса и других яровых.

Смешанное хозяйство было, по А. А. Кауфману, на землях тех хозяйств, где а) количество ржи строго равно количеству овса, а сверх того в состав хлебного оклада входят некоторые коли­чества яровых — ячменя и пшеницы; б) количество овса в окладе заметно превышает количество ржи, а кроме того, указаны еще другие яровые хлеба.

Переложное хозяйство залежного или подсечного тина А. А. Кауфман усматривал там, где а) в хлебный оклад входит только рожь и овес, причем количество овса в полтора, два, три раза превышает количество ржи; б) при большом преобладании овса над рожью в оклад входят еще и другие яровые; в) количе­ство ржи превышает все яровые вместе взятые, — в последнем час, по мнению А. А. Кауфмана, по целине производился не одни, а два пли более посева ржи, а затем уже посевы яровых.

Ошибочно утверждение А. А. Кауфмана о том, что данные о посонпом хлебе отражают действительное соотношение высевав­шихся или уродившихся на крестьянских полях озимых и яро­вых хлебов и потому на основе их пропорции можно определить практиковавшуюся в этих хозяйствах систему земледелия. На деле землевладелец, заменяя издольщину посопным хлебом, брал из зерновых хлебов лишь те, которые были больше нужны ему, и в Toil пропорции, какая больше его устраивала, поэтому соотношение хлебов в посопном оброке могли резко расходиться с их пропорцией при посеве и в урожае. Неудивительно, что вместо «тройной общей картины полеводческого хозяйства у А. А. Кауф­мана получились выводы о крайней пестроте систем земледелия, якобы применявшихся в разных деревнях, даже в пределах не­большого района — одной волости или одного погоста. Так полу­чилось даже несмотря на то, что А. А. Кауфман вместо более полных данных (тех НПК, в которых сказано о размере посева в деревнях и об оброке как «новом», так и «старом») использовал лишь данные краткой перечневой книги 1498 г. по Шелонской пятине, в которой сказано (и притом кратко) только о «новом до­ходе», т. е. о доходе в 1495—1505 гг., и совершенно отсутствуют сведения о посеве. Такой выбор писцовой книги был удобен Кауф­ману для обоснования своих выводов, но он не оправдан со сто­роны полноты и качества источника.

Произвольность избранного А. А. Кауфманом пути для решения вопроса о системе полеводства отмстила Л. В. Дани­лова. Изучая земледелие в Новгородской земле, она на примере подробно обработанных ею данных НПК о крупных вотчиннык хозяйствах отметила, что, если судить по положениям А. А. Кауф­мана и показаниям НПК, получается не только неестественная пестрота в системах полеводства отдельных деревень одной и тон волости или погоста; более того, создается впечатление, что в од­них и тех же деревнях при «письме старом» (т. е. в 1470— 1480-е годы) и при «письме новом» (1495—1505 гг.) крестьяне как будто бы вели свое нолевое хозяйство по совершенно раз­личной системе: правильное трехполье заменялось подсекой, и наоборот. И все ото — на протяжении 15—20 лет.495 Получается, что способы ведения зернового хозяйства скоропалительно совершенно необъяснимым причинам постоянно менялись.

К многочисленным примерам получившихся у А. А. Кауфмана несуразностей, приведенным Л. В. Даниловой, можно добавить еще большое их количество: они обнаруживаются на каждом шагу при чтении НПК. Когда А. А. Кауфман высказывался против сущест­вования трехполья, первым его аргументом было указание на то, что в НПК писцы писали о высеве хлеба (ржи) «в одном поле», но не добавляли обычного «а в дву по тому ж». А. А. Кауфман не подверг необходимому внимательному исследованию комплекс дошедших до нас НПК, а изучая Шслопскую пятину, он ограни­чился лишь несколькими произвольно им выделенными писцо­выми книгами. До нас дошла писцовая книга по этой пятине 1539 г.496 В ней дано подробное описание поместных земель. О размере посева в ней всегда записано: «…сеют в одном поле (столько-то) коробей, а в дву по тому ж». Значит, о трехполье в указанной писцовой книге сказано с полной ясностью и этого документа не могут касаться отмеченные выше сомнения А. А. Куфмана. В большей части хозяйств, описанных в ней, в по-сопном оброке овса указано вдвое большем количестве, нежели ржи,497 а то и с добавлением еще других яровых хлебов.498 Если следовать А. А. Кауфману, то перед нами примеры подсечного или залежного земледелия, между тем как писец в отношении всех этих хозяйств ясно свидетельствует о практике трехполья. Есть в этой писцовой книге и случаи, когда при оброке «поспом» количество ржи и овса равно (значит — случаи трехполья); правда, таких случаев намного меньше, чем тех, когда преобла­дает в оброке овес.499 Встретились и такие факты: в Дегожском погосте этой же пятины в оброке указано 22 коробьи овса, 2Уг ко-робьи ячменя и 48 коробей пшеницы, а ржи нет; 500 или другой пример: в оброке указано только 272 коробьи ржи, овса же 23 ко­робьи, ячменя 374 коробьи, пшеницы 2 коробьи.501 Разъясняет нам оба эти факта третий: в большом хозяйстве (в 30V2 обеж) в оброке землевладельцу отмечено 48 коробей овса, 137г коробей ячменя (жита), 6% коробей пшеницы, а ржи нет; в «доходе» же ключнику указано 6 коробей ржи и 6 коробей овса.502 Значит, рожь действительно высевалась (и мы думаем, что высевалась в большом количестве во всех указанных хозяйствах), но она не всегда включалась в посопной оброк. Совершенно ясно, что, за­меняя издольщину посопным хлебом, землевладелец по своему усмотрению устанавливал, какие зерновые и в каком количестве должны входить в посопной оброк. И когда ему не было надоб­ности в получении ржи, он исключал рожь из оброка. Но рожь — этот основной озимый хлеб — обязательно высевался крестьянами. Поэтому на сведения о соотношении озимых и яровых хлебов в посоппом оброке при решении столь серьезного вопроса, как определение систем полеводства в земледельческом хозяйстве Новгородской земли, полагаться нельзя.