Выращивание посопного хлеба

Ошибкой А. А. Кауфмана является не только использование всяких без разбора записей о посопном хлебе. Здесь Кауфман по­ступал совершенно произвольно. Не менее произвольными яв­ляются и тс показатели соотношения озимых и яровых хлебов, которыми Кауфман предложил пользоваться при установлении систем земледелия, применявшихся в Новгородской земле в конце XV- начале XVI в. Он определяет их на основе своих ничем не подкрепленных соображений. Между тем совершенно достоверные данные о том, сколько при трехполье высевалось ржи и сколько овса, в условиях равенства озимого и ярового поля, приводятся в документах XV и начала XVI в.: «…а сеяли на десятине по дне четверти ржи, а яри вдвое».510 Соответственно этому и урожай овса на десятине при исчислении в объемных мерах намного выше урожая ржи. В тех случаях, когда овса высевалось на де­сятину вдвое больше, чем ржи, и получался соответственно вдвое больший урожай овса, мы должны видеть лишь пример равенства озимых и яровых полей, т. е. случай, естественный для трехполья.

Далекие от сельскохозяйственной практики исследователи не всегда помнят это. Для устранения напрасных сомнений в дан-пом вопросе напомним, что то же соотношение, т. е. двойной вы­сев в объемных мерах овса на десятину по сравнению с рожью, считалось естественным и в XIX в. По пятилетним сведениям Центрального статистического управления, средняя для России густота посева ржи близка к восьми мерам на казенную десятину, а овса–около 1П мер на десятину.511 Это азбука дореволюцион­ной трехпольной системы земледелия.

Эти ясные указания на совершенно различную густоту посева озимой ржи и яровых хлебов (для овса в первую очередь), а вместе с этим и на большое различие урожая (в объемных ме­рах) на озимых и яровых полях говорят о том, что, как бы мы ни расценивали соотношение урожая яровых и озимых хлебов, данные об этом в НПК свидетельствуют в пользу трехполья, а не против него. Здесь мы оставляем в стороне и то, что взятые из сведений о «доходах» цифры не выражают истинного соотноше­ния урожая озимых и яровых хлебов. Землевладелец брал с крестьянина тот зерновой хлеб, который ему был нужен, не за­висимо от пропорции полученного крестьянином урожая разных зерновых хлебов. В то же время достаточно ясно, что выражен­ный в объемных мерах урожай всех яровых хлебов обычно был намного выше урожая озимой ржи.

Мы подробно разобрали высказывания и всю аргументацию А. А. Кауфмана против признания трехполья как основы земле­делия в Новгородской земле, так как в них видели отражение всех издавна существовавших в старой дореволюционной историо­графии предвзятых мнений об отсталости сельского хозяйства древней Руси.

Писцы — составители НПК, как очевидцы, свидетельствуют (кроме немногих случаев, указанных нами ниже) о трехполье во всех деревнях и селах Новгородской земли, рассказывая о раз­мере посева зерновых по известной уже нам формуле — «сеют в поле ржи (столько-то) коробей…», — подразумевая при упот­реблении краткой формулы еще слова: «а в дву по тому ж». А. Л. Кауфман, вместе со всеми изучавшими НПК, считает, что если писцы — составители писцовых книг — не имели возмож­ности измерять поля и другие земельные угодья, то они все же досматривали описываемые ими деревни и села, их ноля и, ве­роятно, еще и некоторые угодья. Напомним, что наличие больших полей вблизи жилых построек деревень при паровой трехполь­ной системе земледелия коренным образом меняло облик этих поселении. В селениях же старого типа с подсечным земледелием (которое Л. А. Кауфман сближает с переложной системой земле­делия) зерновые хлеба сеялись на непрерывно менявшихся лес­ных участках, и лес окружал жилища. Составители писцовых книг не могли смешать эти различные селения или хозяйства. Верная оценка тяглоспособностн и материальной мощности каж­дого земледельческого хозяйства была одной из основных задач писцов, н только в условиях правильного ее разрешения можно было обоснованно установить тягло — положить каждое хозяйство в обжи и сохи. Тяглоспособность каждого хозяйства, каждого двора зависела от состояния основы этого хозяйства — от его зем­ледельческой отрасли. Состояние земледелия, материальный его вес определялся размером запашки. Правильная регистрация этой земледельческой основы хозяйства требовала верного понимания его организации. Писцы, приступая к описанию, конечно, хорошо представляли то, что они должны были описывать. Перед ними ясно вырисовывался облик типичного для Новгородской земли земледельческого хозяйства. Его фундамент составляли крестьянские хозяйства («дворы»), основой которых являлось по­левое пашенное земледелие на прилегающих к каждому двору по­лях. Таких полей было три, они отвечали привычной для москов­ских писцов трехпольной паровой системе земледелия, применяе­мой и земледельцами Новгородской земли. При обычном равенстве этих нолей писцам было достаточно сказать о размере посева в одном поле, как становилось ясным все земледельческое хозяй­ство, вся его хозяйственная мощность. Основное поле — озимое, где высевалась рожь. Размером посева ржи характеризовалась вся земледельческая основа хозяйства. По такому плану, по та­кому образцу московские писцы и приступили к своей работе, считая заранее, что на всей основной территории Новгородской земли они встретятся именно с таким земледельческим крестьян­ским хозяйством, которое ведется на основе применения паровой трехпольной системы.

В пашем представлении приказные люди — основа админи­стративного финансового аппарата московского великого князя — это люди большого жизненного опыта, умевшие трезво оценивать все происходящее вокруг, а явления хозяйственной жизни — в первую очередь. Конечно, у тех, кто определял задачи и порядок описания Новгородской земли, так же как и у тех, кто практи­чески должен был выполнить это большое задание, были доста­точно полные сведения о том, как жил и работал новгородский крестьянин-земледелец. Мы твердо уверены, что трехполье, с его резким отличием от подсечного земледелия, московские писцы хо­роню знали еще дома и привыкли к нему. И именно поэтому все описание Новгородской земли выглядит в НПК особенно четким и ясным. Так складывается впечатление о почти повсе­местном (ниже мы особо выделяем район Задней Корелы) рас­пространении и господстве паровой трехпольной системы земле­делия.

Мы разделяем высказанное рядом исследователей мнение, что крестьянин древней Руси в ведении своего хозяйства не считал нужным обязательно следовать одному шаблону. Общее призна-пие преимуществ паровой системы и трехполья и принятие их крестьянином не мешало существенно менять соотношение при посеве озимых и яровых хлебов, свободно определять выбор и ко­личество последних. У крестьянина оставалась возможность раз­рабатывать и подсеку. Естественно и то, что оставались районы, в которых победа трехполья и паровой системы над посекой не была столь решительной. Здесь мы должны признать, что мате­риалы, сообщаемые по этим вопросам писцами, трудно уловимы и приходится полагаться лишь на косвенные указания.

В соответствии с указаниями в документах о том, что на одну десятину высевалось I1/* коробьи ржи, эти данные о посеве, вы­раженные в коробьях, переводятся А. М. Гневушевым в таблицу о площади крестьянской запашки на один двор. В таблице ука­зываются большие цифры для разрабатываемой полевой пашни у крестьян. В Шелонской пятине, например, средняя величина пашни па 1 двор во всех трех полях исчисляется от 11 до 12V2 Де­сятин; она много ниже в Вотской пятине (9—8 десятин) и уже вдвое меньше в пятине Деревской (от 5 до 6V4 десятин).514

Таким образом, площадь разрабатывавшихся под пашню полей колебалась в пределах от 5 до 12 7г десятин. Такое количество десятин полевой пашенной земли для крестьянского хозяйства — большая величина. Однако следует учесть, что приведенные в таблицах А. М. Гневушевым данные — это средние величины размера посевов по целым погостам. На деле же и в этих трех пятинах были отдельные хозяйства с гораздо меньшей площадью посева — например, с посевом ржи в 1 коробью в одном поле, т. е. с площадью поля в А1ъ десятины. В этом случае площадь всех трех полей была 2.2 десятины. Отступления от средних величин посева могли быть и в сторону увеличения. А. М. Гневушев ука­зывает, что имелись крестьянские хозяйства с посевом до 6.5 ко­робей в одном иоле; в этих случаях общая площадь полей будет уже свыше 15 десятин.515

В работе В. Ф. Загорского отмечается, что в Шелонской пя­тине посевы в хозяйстве от 4 до 6 коробей в одном поле яв­ляются наиболее частыми.516 Это значит, что площадь крестьян­ских полей от 9.6 до 14.4 десятин для Шелонской пятины не являлась редкостью. В отдельных же многосемейных дворах по­сев показан в 20 и в 25 коробей ь одном поле (т. е. 16—20 деся­тин в ноле).

Не всегда легко объяснить столь большую разницу в посевах. Указание па очень низкий посев (до одной коробьи в поле) за­ставляет думать, что были такие хозяйства, которые и в нормаль­ных условиях, т. е. в урожайные годы, не обеспечивали себя зерном, между тем как с этих хозяйств наравне с другими шел большой оброк феодалу хлебом. Этот разрыв между хозяйствами с большими посевами и хозяйствами с малой площадью посева зерновых хлебов объяснить будет еще труднее, если присоединить к ним материалы о посевах в Обонежской пятине.